Калики перехожие: христы и богомилы

Калики перехожие XII-XV вв., оставившие по себе след в былинах, сказках, в древнерусской духовной поэзии, – рецидив славяно-теогамической Руси. Странники, наследники Соловьиной горы, благовестники из богомилов и христоверов, несли сферы духовного пробуждения, обожения. Людей влекла неотмирскость и внутренняя чистота, святость, премудрость. И больше – рождение свыше от непорочного Лона, поднятие в Правь и сошествие из Прави.

Вопросы, которыми задавались: как стать христом? как стать богородицей?

О рождении свыше говорили: ‘После второго рождения уже невозможно пребывать в порядке мира, подобно ветхому человеку с его сновидениями’.

О схождении из Прави: ‘Нужно пребывать в Прави, но возвращаться в Явь, чтобы Правь проявлялась в Яви’.

Обет ошеломляющей доброты

Побеждали зло премудростью и добротой. Приносили Макоши обет зашкаливающей, ошеломляющей доброты.

Обет требовал великой степени самоотверженности! Попросит человек отдать за него жизнь – отдай. Если в твою единственную хибарку пришел бездомный, у которого десять детей – изволь освободить свой дом. Отдай его нищему, стань странником!

Ошеломляющая доброта! Ее невозможно представить в настоящем мире, где кругом крохоборы да собственники, где у каждого своя нора, имущество, налоги…

Ничего этого не было среди калик перехожих. Их ментальность не имела ничего общего с мамонистыми, прижимистыми приходскими попами. Их доброта не ‘рот до ушей’ и даже не ‘накорми ближнего’. Доброта в абсолютном служении человеку!

Народ восхищался добрыми людьми. Немногие могли принести обет отдавать последнее! Но богомильские странники знали тайну: люди живут в нищете, потому что скупы, не могут отдать просимое – а у скупца отнимается и последнее…

Согласно теогамическому славяно-атлантическому менталитету, чем больше отдашь необходимого, тем больше подастся свыше. Отдавая последнее, становишься богачом! Вот в чем видели славянские ‘соловьи’ исполнение заповедей: блажен, кто отдаст последнее из любви – жизнь свою, если нужно.

Святость у калик была совершенная, высокая, сочетанная с трогательной любовью к людям. Проповедовали другого Бога – Добробоженьку и Добромамочку, другого Христа и другую святость. Вторичные римские образцы рядом с ними выглядели ничтожными.

Калики перехожие пробуждали архетип

Калики-сказители – не слепые бродячие музыканты с гуслями в руках! Древнерусские бояны-миннезингеры – посвященные Миннэ, Пречистой Деве, как Она им открывалась. Их инструменты и голоса отражали брачночертожные сферы. Музыкой очищали души, несли мир, радость, блаженства, открывали вечную жизнь. Были не только бардами, но и пророками, и милосердными отцами.

Их встречали с хлебом-солью как посланников небесных – тех, кто несет великое утешение, пробуждает исконный архетип нашего отечества. При одном взгляде на добра-молодца или белого старца с чашею, на ясна-сокола певца и сказителя просыпалась архетипическая память. Стоило послушать пение славянского барда под древние гусли, как слезы лились градом…

Православные акафисты и каноны, римские миссалы с милыми песнопениями – лишь отдаленное воспоминание о музыке, которую Божия Матерь щедро дарила своим менестрелям. Их было множество в России, в Испании и во всей Европе, в Индии, Египте, Персии, во всех странах мира. Несли аутентичный образ Христа, свитки Слова Божией Матери, музыку Царствия. ‘Древние’ богородичные акафисты и каноны наших дней – жалкие крохи блаженных романсов Миннэ, которые звучали нескончаемо в воздухах богородичного средневековья.

Нил Сорский: белый старец, отец нестяжателей

Нестяжатели – еще одна чудесная ветвь славянского теогамизма. Нил Сорский (Майков, 1433–1508 гг.), отец нестяжателей, вначале подвизался скорописцем в Кирилло-Белозерском монастыре, обители нестяжательной ветви. От начала был духа Кирилла (Кузьмы), рожденного под благословением Богородицы и посвященного Ей.

К византийскому правоверию Нил не имел отношения. Покинув многолюдный монастырь, предался созерцательному скитскому жительству вначале на р.Соре, а затем за Волгой, где возникло поселение скитских старцев. Неколебимый противник жестокого властолюбца Иосифа Волоколамского, белый старец, отец нестяжателей отмечает (на полях житий, которые переписывал) пороки, что ‘зело страшны’: немилостивость и жестокость, нестраннолюбие, скупость и сребролюбие.

‘Блаженны нищие земными благами – им откроется царская сокровищница’ – говорили старцы заволжских скитов. Нестяжатели не от мира сего, стяжали Духа Светлосвята, божество Христа во внутренняя.


Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *