Христос – блаж. Иоанну Богомилу, 24.10.2006:
В Иерусалиме Я попал в центр мирового люциферианства, мрака.
Но Святая Русь и Скифия с готовностью услышала то, что было чуждо Иерусалиму. От Гипербореи (одной из пятнадцати солнечных богоцивилизаций Непорочного Начала) Скифия наследовала любовь к Всевышнему, гостеприимство, доброту, служение ближним и тайну перехода в вечность, минуя смерть.
Премудрость Соловьиной горы, 22.05.2006[1]:
О дитя мое, опьяняющие запредельные превосхищенные восторги! В Иерусалиме Я страдала – в Скифии утешалась. Таинственный Отец наделил Меня даром перемещения по воздухам. И отсюда, с эфесской Соловьиной горы Я совершила не одно, не три, а множество путешествий через Морскую державу к берегам Черного моря в Скифию. Наш дорогой Авва, наш пресвятой Возлюбленный брачночертожного торжества неоднократно посещал ее.
Вначале школ и поселений было всего несколько. Приносили обеты девства и наставлялись от новой апостольской школы Андрея и от Нас (Божия Матерь имеет в виду себя и Христа).
Ни с чем не сравнимая высота молитвы, и в центре – преупоенные трапезы, теогамический Грааль… Какое утешение для Нас обоих! Ни одного глупого вопроса, ни одной химеры фарисейства. Исконно славянская доброта и высокий мистицизм. Созерцательный свет и упоение неотмирским Царством.
Сюда приходил сам Отец отцов, Всевышний наш, и здесь поставил свой огненный шатер. Здесь впервые, дитя мое, за две тысячи лет до Соловков родилась Огненная Иерархия.
Скифия признала Меня своей Царицей
Святая Скифия не нуждалась в обращении, дитя мое. Представь, с каким трудом Нам приходилось пробивать место для истинной веры среди евреев в Иерусалиме или впоследствии среди эллинов! Скифия – слагала в сердце.
Скифия признала Меня своей Царицей!
Дитя мое, не удивляйся тому, что трижды гонцы из святой Скифии доставляли Мне грамоты с просьбой стать святорусскою Царицей. Я отвечала им посланиями, полными любви. Я не отказывалась, Я соглашалась, дитя мое. Я говорила: ‘Отныне и вовеки Я, Богоматерь, Царица вашего Отечества и Мать ваша’.
Богомилы — Скифские славяне
Дитя мое, со Сладчайшим Мы посещали много стран, являясь в разных концах мира, но нигде не находили такого утешения, как в святой Скифии. Здесь воистину был земной дом наш. Скифских славян как бы миновала первородная греховность. У них в крови и в архетипе, в национальном инстинкте и характере – неприязнь к князю мира.
Славянский характер отрицает узурпацию, презирает служение мамоне и гневно обличает похоть.
Нигде не находили Мы стольких апостолов любви, ни в одной стране мира не обретали столько девственных сосудов. А какая способность следовать и внимать! Какое жертвенное служение!
В Скифии в годы моего пребывания на Соловьиной горе и перенесения по воздухам вообще не было брани.
Запомни, дитя мое: Святая Русь (позднейшее название Святоскифии) – место моего великого утешения, страна моего удела. Не Иверия только, но и места севернее Грузии: Причерноморье, Поволжье, Крым.
Дитя мое, Я приходила в Скифию не затем, чтобы наставлять учеников. Это делали и без Меня апостолы. Я приходила утвердить державу Царствия на земле. Я приносила теогамический Грааль Соловьиной горы и облекала Святую Русь в свои девственные ризы. Я надышала ваше исконное отечество своим присутствием, наполнила своими слезами и премудростью.
Ученики в пакибытии
Римское христианство поработало над искажением совершенных образцов. Римская блудница (земная церковь) не имела ничего своего, но, уничтожая окровавленным мечом наши святыни, римляне крали и переводили на свой престол.
Наши ученики пребывали в пакибытии, давали обеты невест и готовились к браку с небесным Возлюбленным. Смертный одр становился для миропомазанных переходом на Брачный одр.
Дитя мое, не единицы, но многие по переходе с успенского одра в пакибытийную вечность возвращались в земные тела. Иные мироточили мощами, как святая Евфросиния. Иные переносились по воздухам, являлись одновременно в разных странах мира, поскольку по переходе вратами успения приводились в действие их бессмертные тела.
Физическое тело отпадало – чистое и исполнившее свою миссию. Бессмертные тела раскрывались, и прежние подвижники, виденные во плоти, являлись в духовных телах. Их узнавали, дитя мое. Они сохраняли прежние разум, сознание и память, но уже сходили как ангелы с неба.
Условием приобщения к первым теогамическим обителям была полная неотмирскость, абсолютное посвящение и помазание. Мученики и невесты Брачного чертога.
Бог есть любовь, чистота и доброта в лоне таинственной Премудрости
Скифия была посвящена в тайны Христовы прежде Древней Греции. В ней стояла густая благодать. Тысячи учеников Христовых исповедовали не столько веру, сколько Брачный чертог, духовность богосупружества. С легкостью, дитя мое, скифские старцы отрекались от традиционных воззрений. Во внимание принималось одно только мерило – любви.
Бог есть Любовь, дитя мое. Несчетное множество душ завоевали Мы этим учением. Бог есть любовь и чистота. И больше ничего не нужно.
Запомни: Бог есть любовь, чистота и нескончаемая доброта в лоне таинственной Премудрости.
Премудрость – четвертая из ипостасей нашего Всевышнего. Любовь – Его венец. Чистота – условие вхождения во врата любви. Доброта – освобождение от отмирских химер. Премудрость сочетает разномастное, соединяет разлученных.
Вернуть Святой Руси память о совершенных отцах
Я исполняю твою просьбу, дитя мое, и простираю перед тобой белые свитки (Царица простерла восемь огромных свитков на руках ангелов) и благословляю тебя вернуть Святой Руси память о ее совершенных отцах, о прекрасных образцах священнотеогамии, загубленных при византийском нашествии.
Дитя мое, как Я радовалась, как утешалась в Скифии! Скифские жены с легкостью принимали образ мироносиц, искали подражать Мне, из уст в уста распространяя сказания о моих земных днях и последующие наставления. А мужи становились воинами Христовыми и облекались в одежды целомудрия.
Апостол Андрей Первозванный неоднократно приходил на Соловьиную гору по воздухам, а иногда по долгом путешествии в земном теле, и приносил Мне утешительные вести о неслыханном успехе благовестия.
Представь иудейскую пустыню, дитя мое, злобных фарисеев, искавших убить Меня со злобой не меньшей, чем к нашему Царю! Представь мои слезы.
Мысленно Я относилась в Скифию и обретала утешение от святых дев и женихов. Я с радостью приходила и подолгу оставалась с ними.
Святая Русь надышана моим присутствием.
Как Я счастлива была однажды видеть Андрея, пришедшего ко Мне по воздухам в бессмертных телах со множеством учеников (теогамическое тело обладает даром хождения по воздухам). Целое шествие мудрых дев в белых одеждах! Какое множество учеников Возлюбленного в святой Скифии!
Теогамический Грааль
Я приглашала Андрея не затем, чтобы наставлять его (это Я могла делать, являясь в любых концах света, Царь славы даровал Мне эту милость), но чтобы передать ему особые печати Брачного чертога.
Андрей, посвященный от уст моих, стал новым: уже не первый из призванных учеников Христа в земные дни, но первый апостол огненной иерархии Брачного чертога. Пресуществилась Я – изменились и апостолы.
Ключом и тайной теогамического Грааля, дитя мое, служила сфера пакибытия, дарованная от Соловьиной горы.
Бесполезно заимствовать молитвы, тщиться подражать духовным руководствам старцев без мироточивых помазаний в пакибытие Соловьиной горы. ‘О пакибытие Соловьиной горы! О пакибытие Брачного чертога Христа и Марии!’ – повторяли первые ученики и входили царскими вратами. Лилась нескончаемая молитва, и Дух Свят и Светел облекал их в ризы пакибытия.
Тайна нашего учения, дитя мое, не в культовых отправлениях, догматах, кошмарах гигантомании и прочих химерах, а в почти мгновенном входе в Брачные покои, в пакибытие.
Первые враги святороссов-теогамитов
Византийские гонцы вместе с торговцами, корабелами и купцами проникли в Скифию уже вскоре после объявления Константинополя официальной столицей мирового христианства, а веры в Христа – государственной религией.
Теперь представь, дитя мое, удивление, с каким теогамические агнцы и невесты Христовы встречали гонцов из христианской Византии. Их зрению предстала новая синагога: регламентированный культ, догматы. Наш дорогой, безумно любимый Свете, втесненный в рамки Вседержителя и Пантократора, – недоступный идол. Вместо любви и утешения – идолопоклонство. Вместо помазаний от Светлосвятого Духа и превосхищенных полетов в Царство – регулярные молитвы и лицемерное дудение, а за ними – змеевник адовых химер. Тысячи грехов, худших чем в миру! Омерзительному осквернению подверг святыню Теогамической Церкви враг наш – князь мира сего.
Не с Х только века (тогда окончательно), а уже с VI византийские попы стали первыми врагами святороссов, теогамитов, исконных дев-невест Христовых. Византийцы хотели насадить свой порядок и, вступая в торговые и экономические отношения с русскими князьями, призывали их изгнать как ересь ошеломляющий Грааль, Христа Жениха, религию чистой вышней любви.
Теплота Духа Светлосвята и совершенная неотмирскость вызывали злобу у извергов. Мирским князьям они внушали дьявольскую мысль, будто любовь в настоящем невозможна, будто она только расслабляет и ведет Скифию к полному поражению от врагов, лишит ее исконного покрова. И дальше в том же духе, перенося на истинных учеников Христа присущее им самим (самозванство, лицемерие, ничтожность и лукавство).
Тогда, в VI в., дитя мое, благочестивые скифские князья сделали выбор в пользу Христа Священнотеогамии. И несмотря на попытки византийских деспотов слепить свой вариант официальной веры, престол богосупружества в пределах Скифии умножился.
Дитя мое, столкнулись две истины, две церкви и две школы, и стали непримиримыми врагами. Даже мирные старцы священнотеогамии, желая навести мосты и вступить в диалог в византийцами, немощно разводили руками: ‘Ничего общего! Как совместить служение Богу и мамоне (по словам Христа в земные дни)? Как сочетать идеал девства с распутством хуже присущего миру? Совершенное старчество – с коррумпированным священством? Идеалы Жениха присутствующего и Брачные чертоги – с чуждой нашему Христу идеей спасения-искупления?’
Между ними происходили нескончаемые диспуты, в которых побеждали священнотеогамиты.
Византийцы приходили в ужас от иного понимания креста и почитания Святой Чаши, являющейся центральным алтарем теогамического храма. Им оставалось только украсть поклонение Чаше. От живого присутствия в ней Христа не осталось ничего, кроме жалкого подобия и ритуальной магии.
Несовместимость моих истинных учеников священнотеогамитов с византийскими ‘черными воронами’ сказывалась в этом: одни были нацелены на порядок мира сего, другие находились в сладчайшем опьянении мирровых потоков пакибытия.
– Кто вы?
– Истинные ученики Христовы.
– Тогда принимайте догматы вселенских соборов.
– Нам не нужны догматы. Мы наставляемся Духом Святым.
А дальше следовали разногласия и прямая война.
Как же Я благодарна, дитя Мое, Святой Руси, или Древней Скифии, за то, что приютила истинных Моих учеников!